"
Спасибо Предстоятелю Блаженнейшему митрополиту Епифанию и Священному Синоду Православной Церкви Украины, что ... проявили ко мне милость: не выкинули 90-летнего Патриарха на улицу, как собирались это сделать, а оставили пожизненно проживать в помещении Киевской патриархии..." – эти слова глава Украинской православной церкви Киевского патриархата патриарх
Филарет произнес несколько дней назад после того, как синод Украинской Православной Церкви (ПЦУ) объявил Киевский патриархат «миссией» ПЦУ, предоставив ему право «пожизненно проживания в комплексе зданий по адресу город Киев, улица Пушкинская, 36».
Пожалуй, более драматического конца целой эпохи украинской православной независимости трудно придумать.
Чтобы понять, что же произошло на самом деле, нужно возвратиться более, чем на четверть века назад, в 1992 год, когда было объявлено о создании «независимой украинской церкви – Киевский патриархат». Тогда бывший экзарх Украины митрополит Филарет, стоявший буквально в одном шаге от патриаршего престола в Москве и потерпевший поражение в результате интриг в Первопрестольной, спустя некоторое время, взбунтовался и заявил о том, что в стране появилась новая «полностью независимая украинская церковь».
Вскоре он возглавил ее, надев патриарший куколь.
Затем наступили трудные годы ожидания признания со стороны православного мира, вслед за которыми пришло понимание, что это признание может и не прийти. Но патриарх Филарет не опускал руки, а методично, целенаправленно строил церковные структуры не только в Украине, но и за ее пределами. Постепенно численность УПЦ КП достигла пяти тысяч общин, а потом превысила это число… Были созданы Украинский православный викариат УПЦ КП в США и Канаде, Викариат в Австралии, Европейский экзархат, российский экзархат, отдельные общины во многих странах. А это миллионы прихожан за пределами нашей страны, поддерживающих Украину, болеющих за нее, державших через Киевский патриархат связь с этнической родиной.
Филарета многие упрекали в излишнем авторитаризме, склонности к «московской модели церкви», когда ее глава оставлял за собой последнее слово и не всегда готов был советоваться с синодом. Наверно, это так. Но возникает вопрос: а можно ли было в тех условиях отсутствия реальной поддержки внутри страны и извне действовать иначе? Если же судить по итогу, то к апрелю 2018 года, когда экс-президент Украины Петр Порошенко объявил о начале процесса автокефалии украинской церкви, ядром которой должен был стать, безусловно, Киевский патриархат, то Филарету было что предъявить пастве.
Патриарх, как и подавляющее большинство в УПЦ КП, ожидал, что новую церковь возглавит именно он, как наиболее опытный и искушенный руководитель. Константинопольский патриарх Варфоломей, когда речь заходила о главе новой церкви, которой он готовился давать томос, от прямого ответа уходил. И это был тревожный симптом. Как потом стало известно, Варфоломей четко заявил, что томос он даст лишь в том случае, если церковь возглавит кто-то другой, но не Филарет.
А потом был Объединительный собор декабря 2018 года. Трудно сказать, кто бы стал этим «кто-то», если бы не Филарет, который прямо сказал, что если Константинополь и украинская власть не поддержит кандидатуру митрополита Епифания, то епископат Киевского патриархата участвовать в соборе не будет. Представители Варфоломея не возражали, а Петру Алексеевичу, у которого хоть и был свой кандидат, деваться было некуда. Таким образом, все, казалось бы, остались довольны. Но вскоре оказалось, что устав новой церкви будет написан не в Киеве, а в Стамбуле, где расположена резиденция Варфоломея.
Гром грянул, когда текст Устава пришел в Православную церковь Украины (так стала называться новая церковь). Устав полностью лишал ПЦУ права вести международную деятельность, а значит, все зарубежные структуры УПЦ КП автоматически должны перейти в Константинопольскую церковь, а споры внутри ПЦУ могли решаться лишь в Стамбуле. Вдобавок ко всему, в Украину назначался представитель Вселенского патриарха, которому вменялось в обязанность внимательно следить за жизнью в новой церкви и соблюдением ею Константинопольского устава.
После этого патриарх Филарет возмутился и потребовал собрать собор ПЦУ, на котором принять коллективное решение по поводу полномочий церкви, возвратив ей реальную самостоятельность и независимость. Но его призыв среди новых церковных руководителей услышан не был. Тогда Филарет объявил о недопустимости ликвидации Киевского патриархата и попытался призвать к себе архиереев. Прибыло лишь четверо.
Увы, время ушло, изменились реалии, и сохранить УПЦ КП, а тем более возродить ее в той мощи, в которой она пребывала чуть более года назад, даже несмотря на несокрушимую волю ее лидера, невозможно.
С патриархом можно согласиться: новая церковь утратила часть своих прав, принадлежащих ранее Киевскому патриархату, главными из которых является, пожалуй, право на проведение самостоятельной международной деятельности и право создавать свои структуры за рубежом, что заметно ослабляет связь с миллионами украинцев, находящихся за пределами своей родины. И это большая проблема для церкви.
Сможет ли она справиться с ней? В ближайшее время вряд ли. И одной из главных причин является то, что нет в церкви фигуры, равной по личностной моще, силе духа, воле патриарху Филарету. Он создал организованное украинское православие буквально с нуля, воспитал целую плеяду епископов, которые сейчас заняли влиятельные посты в ПЦУ, смог противостоять проискам всех своих противников. Вот, правда, от близких защищен не был…
Тихо сейчас в его резиденции на Пушкинской, некогда бурлящей от гостей, желающих выразить патриарху свою признательность. Ушли все те, на кого он возлагал надежду и за кого молился как свою опору. Сила и власть перетекли в другое место. Лишь простые прихожане Владимирского собора в Киеве всегда желают ему много лета и ставят за его здоровье свечку.
Как-то его спросили, как бы сложилась его жизнь, если бы он выбрал не церковь, а политику? Патриарх тогда ответил: «Господь избрал для меня этот путь. По нему я и буду идти до конца моей жизни».
Виктор Стоян, специально для «
Вектор ньюз»
